Рыцари черешневого цветка - Страница 30

Увидев Виктора возле ворот, Мария поняла, что в конце концов ей выпало несколько свободных минут: Тик ощущал какой-то непостижимый трепет перед Виктором, робость, которую ему никогда не удавалось ни преодолеть, ни спрятать. Поэтому Мария весело пошла навстречу гостю, увидев, что братец юркнул куда-то отсюда, подобрав свою решимость, а за ним вслед Цомби — подняв свой хвост знаком вопроса.

— Господи! Когда мы уже пойдем? Вероятно, даже четвертованные не испытывают большие мучения на гильотине… Ух-х! Хорошо, что ты пришел!

Виктор кое-что подозревал о том, что происходит между Марией и ее братцем. Чтобы избавить ее от навязчивых мыслей, он притворился, будто не слышит слов девушки, и сразу начал пересказывать последние новости… то есть хвалиться тремя охотничьими фонарями. А уж потом открыл и цель неожиданного посещения:

— Надо переписать тайный шифр. Может произойти так, что он нужен будет нам в нескольких экземплярах.

— А зачем нам много экземпляров? — пришла в изумление Мария.

— Мне не дает покоя одна мысль, — ответил Виктор немного обеспокоено. — Она какая-то неясная, будь она неладна, это скорее предчувствие, со временем все прояснится, Мария. И гони это кислое выражение с лица. Все, что я могу тебе сказать, это то, что нам следует предпринять некоторые шаги, и одно из них — переписать шифр.

Марии не надо было объяснять несколько раз. Она очень хорошо знала Виктора, может, даже лучше, чем другие черешары; в частности, то, что Виктор не спрашивает, чтобы только спросить, и что он не любит говорить о неясных вещах. Итак, она принялась выполнять поручение: быстро побежала к дому, развевая косы по ветру, а Виктор, ожидая ее, следил за затеями Цомби.

Где-то посреди двора пса словно охватило неистовство. Он то задирал голову, то поднимал хвост, то становился в стойку, то делал сальто-мортале, то катался по траве, то невероятно быстро бегал вокруг какого-то невидимого центра. И все это на очень маленьком клочке, ни разу не переступив его, словно им дирижировал какой-то умелый кукловод.

Раздраженный голос Марии отвлек внимание Виктора от собаки:

— Невероятно! Я не могу найти тетради! Я же сама положила её на полку между книжками!

— А может, ты перенесла ее в другое место, даже не заметив этого? Такое случается…

— Я хорошо все помню! — сжала Мария кулаки. — Я не прикасалась к ней. Но если ты считаешь…

Мария перевернула верх дном все помещение, а потом начала снова, все сначала. Еще раз поискала в ящиках, сняла каждую книжку с полки, просмотрела газеты, проверила даже отцовские папки и ящики. Нет нигде. Она попробовала отворить массивный дубовый шкаф с книжками, в котором инженер Флореску держал свои рабочие книги. Шкаф был заперт. Но Мария знала, что там не может быть ее тетради. Отец держал свои вещи в идеальном порядке, и каждый раз, найдя что-то лишнее среди своих вещей, пусть даже обыкновенный кусок бумаги, он не только возвращал его Марии или Тику, все равно кому он ни принадлежал, но и обязательно отчитывал обоим.

Не остался не обследованным ни один, даже самый маленький закоулок помещения. Под креслами, под столом, под коврами — Мария смотрела повсюду, но нигде и следа тетради. Разгневанная, без сил, она снова выскочила к Виктору.

— Нет! Я пересмотрела уже все… Мне хочется выть!

— Когда ты в последний раз держала ее в руках?

— Позавчера, после праздника. Я сделала там несколько заметок. Положила ее на полку, туда, куда кладу всегда, и с того времени не выходила из дома. Даже у Ионела не была вчера. Мама уехала из города, и квартира осталась на мне. Если бы отец не прислал телеграмму, что приезжает, я не могла бы ему сказать, что иду на экскурсию.

— А он в самом деле прибывает? — обеспокоено спросил Виктор.

— Абсолютно точно… Но если бы он даже не прибыл, это все равно ничего не изменило бы. Если отец разрешил что-то, то это закон. Он никогда не берет назад слов.

— Я не об этом думал… — улыбнулся Виктор. — Кто останется с Тиком?

— Не беспокойся ты о нем! Во-первых, мама приедет раньше, чем мы отправимся… а во-вторых, он и сам может о себе позаботиться… Кажется, это ему даже больше по душе..

Их разговор неожиданно оборвал своим пронзительным лаем Цомби. Охваченный какой-то сумасшедшей радостью, пес все время забрасывал голову и неистово лаял в небо.

— Что это с ним такое? — спросила Мария. — Цомби! Хулиганище! Иди сюда!

Но пес и ухом не повел на призыв Марии.

— Он, наверное, ополоумел от жары, — рассмеялся Виктор. — Жаль, что мы не можем быть такими веселыми, хоть и нас жара донимает… Что будем делать с тетрадью? Боюсь, как бы не пришлось, наконец, придумывать новый шифр.

— Не может быть! — запротестовала Мария. — Мне нужно её найти! Не провалилась же он сквозь землю…

Мария не ошиблась в своих предположениях. Тетрадь не провалилась сквозь землю. То есть она не пошла вниз. Зато поднялась вверх. Там она была и сейчас, наверху. Не очень высоко. Лежала раскрытой, прижатой камнем, на крыше дома. Возле нее лежала еще одна тетрадь, чистая. А возле чистой тетради сидел курносый непричесанный малыш. В руке у малыша — остро заточенный карандаш. И за несколько минут кончик карандаша притупился, а тетрадь уже не была кристально чистой. На первой странице тетради появились какие-то фразы. Карандаш добросовестно исполнил свой долг и теперь имел право отдохнуть в кармане. Что и было немедленно сделано. Потом малыш запустил пальцы в белокурые торчащие волосы и посмотрел на все какую-то минуту, скажем так — с высоты, из-под небес. Сказка закончилась. То есть началась. Или лучше сказать, тайна черешар перестала, в конце концов, быть тайной для маленького смельчака на крыше.