Рыцари черешневого цветка - Страница 11

Комната принадлежала Стефану, брату Трясогузки, находилась она в мансарде трехэтажного дома в восточной части города, возле перекрестка. Одна из улиц, которая проходила там, называлась Черешневой, и из голубой комнаты видно было, словно на ладони, весь квартал Черешен. И это сразу проясняет многое.

Гость, Сергей, прибыл на место встречи раньше «хозяина» и ждал уже с полчаса перед домом. Ждал — легко сказать. Так как он суетился, словно воробей, и если бы имел перья, то все время был бы взъерошенный и колючий. Бедняга! Он ходил так, словно ступал босиком по стеклу, а голова его — словно шарниры на плечах. Левая рука нервно сжималась на каждом шагу, но правая ни на миг не отрывалась от груди. Тетрадь с бесценным сокровищем обжигала ему пальцы, а этот шалопай Трясогузка шляется неизвестно где. И что мог написать Виктор?.. Вопрос донимал его, не оставляя ни на секунду. Из-за него он даже не пообедал, а проклятый Трясогузка…

Трясогузка неожиданно выскочил из-за угла, едва переводя дух:

— Стой… подожди… — попросил он. — Я уже думал, что нам конец. Стефан не хотел давать ключ… Сказал, что мы разведем грязь в комнате. Пришлось ждать, пока он уйдет, чтобы стибрить второй ключ.

Сергей вдруг ощутил, что ноги у него прикипели к земле:

— А если он нас застукает?

— Не застукает, я спрашивал у него. Даже проследил, куда он пошел. А пошел он на тренировку по волейболу. Я видел его в трико на площадке…

— А если он все же вернется? — снова задрожал голос у Сергея.

— Не вернется! Я сам слышал собственными ушами, когда он сказал тренеру, что до семи не уйдет. В воскресенье у них трудный матч… А сейчас нет еще и четырех… Три часа нам хватит с излишком…

Сергей немного успокоился, но от его задора, с каким он пришел на встречу, не осталось почти ничего. Успокоился он окончательно только на наблюдательном пункте. Трясогузка был в замечательной форме: у него тоже имелся сюрприз…

— Трясогузка, я не говорил тебе до сих пор: я раздобыл важный трофей..

— Оставь меня со своими россказнями. Сейчас я покажу то, что сделал за последние дни… Иди-ка сюда!

Из какой-то папки Трясогузка достал большой лист бумаги и начал торжественно разворачивать его перед Сергеем. На листе было нагромождение геометрических линий и тел, сделанных красным и голубым, обозначенных цифрами и буквами.

— Угадай, что это? — спросил Трясогузка.

— Понятие не имею… Может, шпаргалка по геометрии…

— Это карта, оригинальная карта…

— Карта!!! — оторопел Сергей. — Тогда я могу сказать, что эти пуговицы — миски…

— Ничего ты не понимаешь! — разошелся Трясогузка. — Иди-ка сюда, к окну. Посмотри и скажи, что ты видишь вон там?

Сергей покорился и глянул туда, куда показывал рукой Трясогузка.

— Улица Черешневая, очень много мозгов надо иметь, что бы догадаться…

— А здесь что? — пренебрежительно спросил Трясогузка, ткнув бумагу под самый нос Сергею.

— Итак, ты хочешь сказать?..

— Именно это я и хочу сказать! Ты что, ослеп? Вот дом Марии, квадрат обозначен цифрой три. А вот Виктора. Вот Урсу, вон там Дана, в этом треугольнике с буквой Д…

— А этот круг с буквой Й, — заторопился Сергей, — помещения Ионела…

— Естественно! Теперь видишь, какое большое дело я сделал. Теперь все черешары у нас в руках…

Сергей вынужден был сейчас признать правоту Трясогузки, но одна неожиданная и злорадная мысль посетила его:

— А для чего, собственно, нам может пригодиться твоя карта?

— Как это для чего пригодиться? Ты хочешь, чтобы я лег перед тобой на обе лапы? Три дня я мучился, пока сделал ее, а ты спрашиваешь, для чего она может пригодиться… Разве здесь нет помещений всех черешар?

— Если ты так говоришь, — сдвинул плечами Сергей. — Но их же очень легко увидеть из окна. Вон тот белый дом с крыльцом, обвитым плющом и с круглой беседкой — Марии. А там, в глубине…

— Ты что, думаешь, я не знаю? — разозлился Трясогузка. — В глубине виднеется дом Урсу. И я тебя прошу, не прикидывайся бестолочью, не то я тебя подцеплю так, как это ты делаешь с рыбой… Ты злишься, что я сам догадался сделать карту, а ты не сделал ничего…

— Оп-па! — сказал Сергей, смотря полным пренебрежения взглядом на своего друга и врага одновременно. — Прошу!

Он с проворностью фокусника выхватил из-за пазухи тетрадь, та по кривой пролетела в воздухе и упал прямо к ногам Трясогузки.

— Тоже мне трофей! — отверг его Трясогузка, выслушав рассказ Сергея. — Спрячь его снова за пазуху. Это, наверное, конспект какого-либо урока, а сейчас нам не до уроков.

— Именно сейчас… — не уступал Сергей.

— Ну! — снова разозлился Трясогузка. — Если ты и дальше будешь такой бестолочью, я тебе двину по почкам. Приходишь ко мне домой и вместо того, чтобы говорить: «Добрый день»…

— А ты, когда приходишь ко мне, что делаешь? Бабушка затыкает уши ватой, чтобы не слышать твою болтовню…

— Пусть она будет здорова, но я не учил ее подслушивать под дверью…

— Ты наглец! — разозлился Сергей. — Если так, то скажи мне, есть ли на весь город еще хоть один с такими роскошными ушами, как у сына твоего отца?

Только чудо способно было остановить жестокую рукопашную схватку, которая вот-вот должна была вспыхнуть. И это чудо явилось: в дверь трижды постучали, пауза, потом — снова трижды.

Оба спорщика сразу стали похожи на чучела, из которых высыпали труху. Каждый ждал помощи от второго…

— Кто принудил меня думать о роскошных ушах сына твоего отца? — шепотом пожаловался Сергей.