Рыцари черешневого цветка - Страница 53

Снять пакет можно было лишь расщепленной на конце палкой. Он быстро нашел ее, и таким образом пакет прибыл по назначению. Кто его прислал?.. Обертка из плотной бумага не говорила ничего, но малыш знал, что в дебрях водятся и добрые феи, а не только лес и деревья…

Догадывался ли он, что там, в пакете? Почему он сразу подумал о доброй мавке, а не о лесной маме?..

Тик скосил глаза на Цомби и по тому, как тот шевелил кончиком носа, догадался, что у него в руке пакет с пищей. Он осторожно развернул его, под внимательным надзором пса, и увидел, что в плотной бумаге завернуты три куска хлеба, несколько кусочков колбасы, два помидора, комочек брынзы, три бисквита и одно яблоко.

Мальчуган, не задумываясь о кулинарных вкусах доброй феи ни на миг, набросился на это богатство, не забывая делиться всем, чем можно, со своим замечательным советчиком Цомби: хлебом, колбасой, а в особенности, к сожалению, бисквитами.

Жадно проглотив все, Тик искренне поблагодарил добрую мавку. Без ее подарка кто знает, что было бы! Господи, как его донимал голод! Как у него пекло в желудке! И не хватало силы во всем теле, а в особенности в ногах! Иногда даже казалось, что у него начались видения. Несколько раз, пока поднимался к Зеноаги, он словно видел, как в листве деревьев пошатываются под ветерком сосиски, окорока, галушки, черная смородина и еще видимо-невидимо всякого съедобного… Но на самом деле то были только сучки, поломанные ветви, шишки или просто листва. — Ох, и ужасный же голод он испытал! — вспоминал малыш, наслаждаясь помидором.

Однажды Тик даже подумал — не попросить ли добрую фею превратить все дебри в тропический лес с пальмами и кокосами… но не решился произнести вслух свою просьбу, опасаясь, что тот лес будет переполнен отвратительными и злыми животными.

Оба существа возле поваленного дерева закончили есть вместе. Взгляды их встретились, но малыш пересилил волну нежности, которая накатила на него. Солнце уже переходило через горы.

— Ну, так как? — обратился хозяин к своему советчику с покорными ушами. — Дойдем уже до Черной пещеры?

Хвост Цомби ответил очень уверенно, а чтобы не оставалось ни единого сомнения, морда тоже подтвердила согласие.

— Ну, если так, — набросился на него малыш, — то почему ты медлишь, бездельник? В дорогу!

И они оба пошли в дорогу — тропой, которая вела в горы. Шли они так, как говорится в сказках, долго ли коротко ли, как в скором времени оказались на поляне, где тропа была похожа на змеиный язык, то есть раздваивалась. Тика словно укололо что-то в сердце.

Солнце уже клонилось к закату, а кругом был только лес и нигде ни следа человеческого. Только лес, деревья и угрожающие чащи. Вмиг Цомби навострил уши. Секундой позднее напряг слух и его маленький хозяин. Где-то не очень далеко словно слышались голоса. Не медля, но осторожно, Тик подался туда, откуда доносил гул. Остановился возле долины. Внизу увидел две фигуры, одну маленькую, вторую большую, они стояли, опершись на палки. Это были два чабана, мимо которых, кажется, время текло, не касаясь их.

Тик все-таки начал спускаться, но помнил утреннее приключение: встреча со злым старичком побуждала его к тройной осторожности. Посреди склона остановился. Далее идти было опасно. Отсюда он хорошо видел обоих чабанов и мог услышать ответ. Хотя ему и показалось, что они оба вылеплены из глины, он-таки рискнул спросить:

— Вы не знаете, которая дорога ведет к Черной пещере?

Не пошевелившись, не сделав ни одного жеста и, кажется, даже не приоткрыв губ, подпасок ответил мягким голоском:

— Почему же нет?.. Ты хочешь сказать — к Каменистой?.. Так… Обе могли бы привести туда…

— А которая лучше? — настаивал малыш.

— Так… Это как на какого человека, — рассудительно ответил маленький чабан. — Тебе бы, может, подошла и та, что по правую сторону, а… а… может, лучше была бы вторая… Тик очень спешил, что бы переспросить, кому какая. Интересовало его другое:

— Которая длиннее?

— Да где там… Длиннее!.. Это как сказать… Видишь… отсюда вон к тому буку, который в долине…

Но тот бук был так близко от него, что подпасок в конце концов пошевелился: повернул голову к своему отцу, очевидно, прося взглядом выручить его.

Тику пришла спасительная мысль:

— Вы не видели, куда пошли ребята, которые прошли здесь перед… нами?

Последнее слово Тик употребил умышленно: пусть чабаны думают, словно он посланец группы, которая пошла в горы. И правду говоря, не солгал: разве они не вдвоем ищут дорогу к пещере?

Чабанец передвинул палку под другу подмышку:

— А-а… Они пошли спокойной дорогой…

— Спокойной? — пришел в изумление Тик.

— Правой дорогой…

Бросив на ходу «Благодарю!» и энергично гаркнув на собаку, которого сбила с толку незыблемость обоих чабанов, малыш снова тронулся в дорогу. Ему не надо было долго растолковывать выражение подпаска: спокойная дорога. Дорога в самом деле была мягкая, вялая, она словно хотела незаметно просочиться между всякими преградами, все время огибая их.

Так ли, сяк ли малыш добрый отрезок времени шел этой дорогой, но когда встретил обрыв шириной лишь метров десять и глубиной всего метров с два, от которого тропа испуганно метнулась вбок, он не смог преодолеть себя и решил сократить дорогу. Перейдя обрыв, а потом снова натолкнувшись на тропу, Тик сделал подсчеты, которые его очень утешили: он выиграл почти полкилометра! То есть больше минуты. Ободренный успехом, он еще несколько раз сокращал таким образом дорогу, а потом снова находил дружескую тропу.