Рыцари черешневого цветка - Страница 43


К оглавлению

43

Ионел ощутил, что весь покрывается потом. Все в нем бурлило. Он не мог терпеть никого, кем бы тот ни был, командиром над собою. И не только это. Что сделал Виктор для экспедиции? Нашел какую-то никчемную карту в музее? А он мучился месяцами — по воскресеньям, ночами, когда конструировал радиопередатчики. Работал, словно сумасшедший, словно проклятый. Ведь вся мощь и красота экспедиции… а в особенности безопасность путешествия состояла в радиопередатчиках. Хотя что бы там Мария ни говорила… Это было бы несправедливо, если бы Виктор возглавил экспедицию…

Ионел вскочил с кровати и начал шагами мерить комнату. Несколько раз он останавливался перед дипломами, полученными на разных конкурсах: по физике, природоведению, химии… Если бы он учился в другой школе, то всегда получал бы почетные премии! Здесь все несправедливо! Проклятое невезение! Может, именно поэтому он стал такой одинокий, завистливый, замкнутый и еще… Всегда второй… Нет! На этот раз он не согласится. Он обогатил экспедицию радиопередатчиками, он должен и руководить ею!..

Теперь уже вторично упав на кровать, Ионел не мучился сомнениями. Он знал, что надо делать. Сперва надо убедить Лучию, а потом поговорить с Виктором… Да! Может, Виктор даже не думает возглавлять экспедицию. И, может, именно ему Виктор предложит руководство…

Ионел сразу же заснул. Видно было по нему, что ему снится очень красивый сон.

7

Виктор стоял в оцепенении возле окна. Он придвинул туда свой стул и, опершись локтями, уже долго вглядывался в звезды, не видя их. Его донимали жестокие сомнения. Все началось с карты. Глянув на нее, может, в тысячный раз, хоть это и напрасно, так как он знал ее наизусть со всеми линиями, неожиданно ощутил, что его преследует видимо-невидимо вопросов. Разве это не бесшабашная смелость черешар — исследовать неисследованную с давних времен пещеру — очень малоизвестную в здешних краях? Разве это не безрассудство?..

Но Виктор сознательно игнорировал этот вопрос. Он постоянно отвергал его. Пока что это — лишь мысль, намерение, и нельзя говорить о неосторожности. Неужели пещера осталась такая самая, какой она была изображена на карте? Ведь после этого прошло столько времени…

Это был самый болезненный вопрос. Виктор искал ответ в книжках, интересовался мыслями учителей и знал, что ни в одной пещере никогда не заканчивается процесс эрозии. Он длится все время, чаще всего медленно, иногда бурно, происходят изменения в слоях, случаются обвалы, обычные потоки превращаются в озера и подземные водопады. Кто знает, сколько перемен случилось в Черной пещере с того времени! Может, карта уже не отвечает новым изменениям в пещере. Но это, именно это и привлекало черешар: сделать новую карту, которая и будет представлять рельеф пещеры. Рельеф новый, измененный, может, целиком другой, так как карта пещеры будет картой черешар!

Но был и еще один весьма болезненный вопрос: а что, если процесс преобразований как раз в расцвете и в пещере произойдет обвал именно тогда, когда черешары будут находиться в ней?.. Если обвал случится перед ними, то никакой опасности не будет… Но если он произойдет позади них?.. Это значит, что они будут похоронены живьем в глубине горы…

Эта мысль более всего беспокоила Виктора, и он, в конце концов, нашел ответ. Такое решение — вполне им по силам. Надо разбиться на две группы: одна будет исследовать пещеру, а вторая, параллельно, склон горы. Одна пойдет в пещеру, друга останется на поверхности. Регулярная радиотелеграфная связь — обязательна! На случай опасности — SOS! В таком случае группа на склоне горы поднимет тревогу и обеспечит спасение тем, кто будет в пещере.

Виктор поблагодарил мысленно Ионела и Лучию за их работу: радиоаппараты. С ними черешары все время будут вместе. Итак! Теперь ясно: полная безопасность экспедиции состояла в том, чтобы разбиться на две группы. Прежде чем заснуть, Виктор подумал, что первый, с кем надо обсудить детали деления на группы, будет Ионел.

8

Со стола исчез карандаш. Он поднялся в воздух, сделал несколько кругов, потом опустился на место. В классе отворились двери, но в них не зашел никто, хотя на столе раскрылся журнал и измененный голос, чтобы его не смог узнать никто, провозгласил оценки: «Апостолеску! Родной язык — четыре… История — два!.. Два! И тебе не стыдно, болван?..» Кто-то дернул Трясогузку за волосы. Тот осмотрелся — никого… Кто-то огрел его ботинком по спине — снова никого. Какой-то крюк схватил его за нос, но никого не было ни перед ним, ни сзади, ни сбоку. Напуганный, Трясогузка бросился бежать, куда глаза глядят…

Дед Тимофте спит. Сквозь открытое окно пробиваются лишь лучи полумесяца. Но на столе начала шевелиться трубка. Неизвестно откуда в нее посыпался табак. Самый пахучий табак для трубки, который только существует в мире. На пустой тарелке начали появляться один за другим апельсины, завернутые в красную шелковистую бумагу. Четыре, пять, шесть… Сквозь сон старик почувствовал, как ему почесали брови… Он приоткрыл глаза — никого. Снова заснул…

Удивительные, неслыханные вещи!.. Все это происходит в голове одного малыша, который смеется, смеется все время. В конце концов волшебная коробочка у него в кармане! Надо только сказать три слова, тихонько дохнуть на нее — и все! Можешь делать, что захочешь.

Как хорошо быть невидимым! Фью-ить!.. Одно-единственное слово… Но какое же оно, это волшебное слово?

Тик напрягает голову и ищет, ищет, но все напрасно. Слово… Какое слово?.. Веки его склеиваются, глаза закрываются… Но вот он быстро вздрагивает. Открывает глаза, ощупывает лицо… Может, надо было бы найти иглу?..

43